Путешествие на оз. Баскунчак

Автор текста: к.г.н., доц. Ярков А.А.

Предлагаются опубликованные в газете "Волжская правда" в 1997 году подборки статей Александра Аркадьевича Яркова о научно-исследовательской экспедиции на оз. Баскунчак

Гипсовый карьер

Я обошел поселок Нижний Баскунчак и направился в сторону высоких отвалов гипсового карьера. Вот уже 100 лет здесь производятся промышленные разработки гипса. Мощность отложений строительного камня около 50 метров. Даже по приблизительным подсчетам, запасы гипса составляют не менее 60 миллионов тонн.

Залежи гипса, как правило, являются спутниками месторождений соли, в этом есть своя закономерность. Около 250 миллионов лет назад территория края находилась в тропической климатической зоне. Время от времени наступали вселенские засухи, и мелководный бассейн океана Тетис буквально высох. Содержащиеся в морской воде соль, а затем и гипс выпали в осадок. Так в районе Баскунчака образовались самые крупные залежи гипса на юге Европейской России.

Трудно переоценить значение гипса в жизнедеятельности человека. Мало кто задумывается над тем, что индустриальные города, такие как Волжский, Астрахань и Волгоград, обязаны своим рождением осадочным горным породам и во многом - гипсу.

Дело в том, что при нагревании до температуры от 107 до 170 градусов из природного гипса получается алебастр (название происходит от древнеегипетского города Алебастрона, где находятся большие запасы гипса). Если температура обжига поднять до 750 градусов, получится гидравлический гипс, который применяется при возведении кирпичных и каменных стен, для изготовления гипсолитовых перегородок.
Гипс применяется в медицине, металлургии, используется для производства бумаги, красок, эмалей и самое главное - портландцемента.

О строительных возможностях гипса знали с древности. Знаменитый Сфинкс, охраняющий пирамиды фараона, вырублен из целого куска этого камня. Древние греки применяли алебастр для отделочных работ. Из него изготавливали керамические формы для керамики и отливки металлических изделий. Известно, что во время раскопок золотоордынской столицы Сарай-ал-Махрус ("дворец Богом хранимый") в районе села Селитренного были найдены алебастровые формы, в которых делались оттиски пиал, изразцов и орнаментной керамической посуды. В квартале ремесленников второй столицы Золотой Орды Сарай-ал-Джедид в районе Царева археологи раскопали мастерскую по изготовлению майоликовых кашинных изразцов для мозаики. Основой покрытых глазурью кашинных изразцов также являлся гипс. Когда строился большой крытый рынок в Волжском, в котловане я нашел, покрытые голубой глазурью кашинные изразцы, которыми облицовывались восточные мечети и мавзолеи.

Несомненно, что в столицу Золотой Орды и караван-сараи баскунчакский гипс привозился по тем же трактам, что и соль. По-видимому, богатейшие залежи строительного минерала повлияли и на выбор места для первой на Прикаспийской низменности железной дороги.

Гипсовый карьер впечатлял внушительными размерами. За сотню лет люди здесь неплохо потрудились. Вначале вгрызались в тело земли киркой и лопатой, а затем стали применять гигантские экскаваторы и пиротехнику. В жерле карьера с "головой" мог бы поместиться целый квартал девятиэтажных домов. В глубь разработок шла накатанная дорога, которая обрывалась возле обширного озера с прозрачной зеленоватой водой. Возле дороги валялись большущие глыбы беловато-серого гипса. Некоторые куски были окрашены в необычный вишневый цвет гидроокисью железа и марганца, другие на белом фоне имели серые прожилки, встречались куски и чистого белого цвета.

На одной глыбе я увидел сияющие на солнце друзы хрустальных кристаллов лунного камня селенита (разновидность гипса). Кристаллы явно обладали магической притягательной силой, излучая загадочный цвет драгоценных алмазов. Я не удержался от искушения, руки сами потянулись к молотку и зубилу. Вырубив несколько крупных кристаллов, пошел вдоль верхней террасы старой выработки.

В подземельях Аида

С залежами гипса вблизи озера Баскунчак связано интересное явление природы. Талая и дождевая вода, просачиваясь по трещинам в мягкой породе, за тысячи лет вымыла обширную сеть карстовых пещер. Окутанный тайной безмолвия и вечной темноты мир подземелий всегда притягивал к себе внимание человека. Древние греки верили, что именно через пещеры души несчастных умерших попадают в загробный мир Аида. Пещерам поклонялись, в них прятали от неверных святые книги, здесь создавались алтари, собирались сектанты, колдуны и маги. Археологи установили: оказывается, на протяжении многих тысячелетий пещеры являлись колыбелью будущих цивилизаций Европы. Длинными, холодными зимами первобытные люди спасались от трескучих морозов в пещерах и гротах. Отсюда и название – «пещерный человек».

Склоны озера Баскунчак буквально изъедены оспинами карстовых воронок (провалов), ведущих в подземелье. Баскунчакские пещеры вполне мог бы освоить для жизни и наш далекий предок. Косвенное подтверждение сему факту я обнаружил в 1987 году в гипсовом карьере: среди сотен галек песчаника нашел обработанный первобытным человеком камень, который лежал на глубине двух метров под толщей глин Хвалынского моря, затопившего Прикаспийскую низменность около 20 тысяч лет назад, в последний ледниковый период. Возраст обработанного человеком камня чуть древнее указанного времени.

В нашей банальной жизни еще встречаются люди, которых, как и далеких предков, будто магнитом тянет в мир вечной темноты и замкнутого пространства. Однажды с группой волжских и волгоградских спелеологов я посетил Большую баскунчакскую пещеру. Ее вход располагается в балке Ак-Джар на северо-западном склоне соленого озера. Через воронку мы спустились вниз и попали в просторный зал, заваленный упавшими с потолка глыбами гипса. Руководитель волгоградских спелеологов Михаил Годун, не скрывая душевного восторга, повел меня вглубь через узкие лабиринты и "шкуродеры" (места, где человек с трудом может протиснуться на животе). Прошло какое-то время издевательств над собой, и мы вползли в небольшой аккуратный зал с крохотным озером посередине.

Позже, собравшись вместе, спелеологи рассказывали о кладах, о Степане Разине, который якобы прятался в пещере, об окованных железом потайных дверях и сундуках с золотом и о многих других захватывающих вещах. Я отметил про себя, что рассказанные в пещере легенды и небылицы приобретают окраску совершенно реальных событий в отличие от пребывания на дневной поверхности. Блики света от фонарей на стенах, непривычная тишина, слегка влажный застоявшийся воздух располагают к откровенному детскому мечтанию.

Ближе к рассвету, когда спелеологи устраивались меж острых камней на ночлег (в пещере отсутствует понятия дня и ночи, продолжительности времени), я выполз на поверхность под купол сияющих звезд и пошел в сторону горы Богдо. Там в породах начала мезозойской эры палеонтологи обнаружили кости огромных панцирноголовых лягушек - лабиринтодонтов.

Богдо манит к себе чарующей силой, как когда-то притягивала русских и иностранных естествоиспытателей. В разное время святую гору посетили Гмелин, Паллас, Лепехин, Мурчинсон, Ауэрбах, Мушкетов, Александр Дюма (отец), палеонтологи Саратова, Москвы, Ленинграда. Бывал здесь и известный фантаст Иван Ефремов.

В сотнях метрах от Богдо находится местечко Шар-Булак. Здесь в 1926 году с Ефремовым произошло драматическое событие, которое вполне могло отразиться на судьбе целого направления советской фантастики. Именно в районе Богдо юный Ефремов, впоследствии написавший "Таис Афинская", "Час Быка", "Лезвие бритвы", дважды оказывался на волоске от гибели. Ему тогда только-только исполнилось 19 лет. Студент физико-математического факультета Ленинградского университета увлекся палеонтологией, подрабатывал препаратором в геологическом музее Академии наук и, естественно, мечтал о серьезных открытиях.

Ему доверили важную работу. Академик Ферсман выписал 50 рублей путевого довольствия, и Ваня отправился в экспедицию на поиски костей триасовых лабиринтодонтов. Обследовав осадочные породы горы, Ефремов решил узнать, что же залегает на глубине, и полез в пещеру. "В одной из пещер, - напишет потом ученый, - я поскользнулся и, скатившись вниз, провалился в отвесный колодец, глубоко уходивший в черную темноту. К счастью, колодец был довольно узок, и я заклинился в нем до самых плеч, которые уже не могли пролезть в отверстие. Потребовалось немало труда, чтобы высвободиться и выбраться наверх".
Второе драматическое событие с Ефремовым произошло уже на вершине горы. Но об этом следующий рассказ.

Тайны святой горы

Кучеров М.А. на горе Богдо

Святая гора или гора Большое Богдо, выглядела неестественно высокой, словно гигантский камень омфаллос - пуп земли, которым греческие боги отметили центр мира: она поднималась над окружающим равнинным ландшафтом на все 174 метра. Чем ближе я подходил к Богдо, тем больше гора напоминала исполинского диковинного зверя. Отчетливо выделялись длинный толстый "хвост", "горб" и положенная на землю маленькая "голова". Ну, чем не бронтозавр, вышедший из глубины времен погреться на солнце 20-го века?

По преданию, в каспийские степи Святую гору принесли калмыки-пилигримы (паломники) из далеких отрогов Тянь-Шаня. Немало "святых гор" находится на территории Монголии. Озеро же Баскунчак произошло из соленой похлебки, выплеснутой вблизи Богдо великим Далай-Ламой. С тех пор гору охраняет от непрошеного вторжения гостей злой дух Цаган Эбугай - Белый дух озера Баскунчак. Тому, кто взойдет на вершину, грозят всяческие Неприятности. Цаган Эбугай очень не любит, когда к нему приходят люди, и прогоняет их сердитым бормотанием. Живет он на восточном склоне, сложенном из крупнозернистого желтоватого песчаника - там, где находятся удивительные ваяния ветра и дождя - витиеватые ниши, пещерки и арки. Даже при умеренном движении воздуха ночью здесь слышится неясный гул, действительно напоминающий бормотание. При сильном ветре, резонируя в пустотах, бормотание перерастает в пронзительный вой и прерывистый свист.

Но не для знакомства с сердитым духом Цаган Эбугаем пришел я к Большому Богдо. Гора давно манила своими древнейшими геологическими отложениями. Это уникальный памятник геологической летописи не только на территории Прикаспийской низменности, но и на всей Русской равнине. Кроме того, Богдо, словно живое существо, продолжает расти по одному сантиметру в год: гору выдавливает на поверхность в своем неудержимом стремлении соляной купол Баскунчака.

Нет ни одной фундаментальной публикации по геологии России, где ученые не касались бы богдинского разреза. Разрез этот является классическим для Русской платформы и служит в качестве эталона так называемых триасовых пород начала мезозойской эры. Изучить триасовые породы входило и в мою задачу. Но главный интерес к Святой горе был связан с тайной куда более увлекательной, чем проблемы современной геологии.

Первый, кто приоткрыл завесу над этой тайной, был выдающийся ученый, секретарь Московского общества естествоиспытателей природы И.Б. Ауэрбах. В 1845 году он посетил гору и впервые в известняках триасового периода обнаружил кости гигантских земноводных лабиринтодонтов и зубы ископаемых акул.

Спустя 80 лет раскапывать кости предков лягушек, лабиринтодонтов, приехал Иван Ефремов. В 1927 году о своих исследованиях Ефремов сделал доклад на Третьем Всесоюзном съезде зоологов, анатомов и гистологов. На этой горе с Ефремовым произошел экстремальный случай.

"Обследовав все осыпи по склону, - вспоминал Ефремов, - я заложил раскопки на одном из самых крутых выступов Богдо. Вдруг лом вырвался из рыхлой натечной глины, и я полетел вниз. Падая, крепко вцепился в канат (привязанный к реперу), который, как только размотался до репера, резким толчком натянулся, ободрав мне кожу на руках, и я, качнувшись, как маятник, перелетел на другой склон. Пожалуй, эта секунда была одной из самых неприятных в моей жизни". Переживания этих минут Ефремов изложил в своем рассказе "Белый Рог".

Святая гора невидимыми нитями связала судьба Ефремова с еще одним выдающимся писателем-романтиком. Имя этого человека, посетившего Баскунчак в 1858 году, известно, пожалуй, каждому. До последнего времени, пока не прочитал путевые записки "От Парижа до Астрахани", я не мог даже в лучших снах представить, что автор "Трех мушкетеров", "Граф Монтекристо" вот так же любовался красотами здешних мест.

"Около трех часов, - пишет Дюма, - мы увидели впереди как бы огромное серебряное зеркало, лежащее у самого горизонта: это было озеро Эльтон - первая цель нашей поездки. Через час мы остановились на северном берегу, возле конторы солеварни. Кап-тору окружали несколько деревянных домов, казарма и казачьи конюшни, - пишет в путевых записках Александр Дюма. - Повсюду царило большое оживление, и мы поинтересовались, в чем дело? Нам прямо-таки повезло. Атаман астраханских казаков, друг генерала Лана, генерал Беклемишев объезжал здешние места и как раз накануне приехал на озеро Эльтон". На следующий день Дюма поехал "верхом до озера Бестужев-Богдо" (так почему-то писатель назвал озеро Баскунчак). Далее Дюма пишет: "На другой день мы поднялись на единственную в этих степях гору; именно она дала вторую часть названию озера - Богдо, что означает "гора". Простим великому французскому мастеру приключенческих романов наивные погрешности в описании географических названий. В его путевых записках имеются ошибки и посерьезнее. Слава Дюма от этого не померкнет. Жаль, что еще ни у кого не возникло желание отметить пребывание выдающихся людей в районе Богдо и Эльтона памятной доской. Патриотизм воспитывается и этим. Ведь мало кому известно, что в 1772 году в окрестностях Богдо проводила исследование экспедиция Самуила Георгиевича Гмелина - доктора врачебных наук Императорской Академии наук. Два года спустя, когда Гмелин возвращался из экспедиции, в Южном Дагестане каракайский усмий Эмир-Гамзы взял академика в плен и потребовал от царского правительства 30 тысяч рублей выкупа. Выкуп так и не прислали. Не выдержав нечеловеческого обращения, Гмелин умер.

Интересно сложилась судьба еще одного участника экспедиции члена-корреспондента академии наук Андрея Марковича Соколова, ученика Гмелина. Соколов длительное время занимался проблемами шелководства и разведения тутовых деревьев в Кизляре. Его опыт использовали Ахтубинские шелковые заводы. В 1782 году Соколов был назначен при Астраханском губернаторском правлении управляющим Соляной экспедицией. Под его управлением значительно увеличилась добыча соли на Эльтоне и возобновились промыслы на Баскунчаке. Но вернемся к нашему путешествию по Святой горе. Неширокая, накатанная колесами машин, дорога вела прямо к вершине. С каждым шагом увеличивалась крутизна подъема, под ногами стали попадаться скатившиеся по склону куски известняка с отпечатками и ядрами морских моллюсков - мидий. В честь первосвященника ламийской церкви этот вид ископаемых мидий был назван немецким палеонтологом Леопольдом фон Бухом «далай-ламой». В современных условиях съедобные мидии обычно обитают в прибрежных морских зонах, как и в древности, образуя массовые скопления - так называемые мидиевые банки. Мидии хорошо приспособлены жить в полосе морского прибоя благодаря обтекаемой раковине и возможности прикрепляться к камням с помощью особых нитей - бисусов. Примечательно и то, что моллюски не переносят высокой солености. Зная данную особенность можно предположить в какой-то степени и древнее географическое состояние морского бассейна 220 миллионов лет назад, в начале мезозойской эры.

Чем ближе я подходил к вершине горы, на которой находился репер, тем чаще стали встречаться выбеленные дождем плиты известняка с отпечатками ископаемых раковин. Здесь, сбросив рюкзак, я начал, буквально ползая по склону, тщательно обследовать обломки породы. Но об этом - следующий рассказ.

К.г.н., доц. Ярков А.А. 

Ранним августовским утром я подошел к цели своего путешествия. Из-за горизонта только-только выкатилось красное чистенькое солнце и осветило ровную, как стол, совершенно белую поверхность озера. Ощущение было такое, что сейчас разгар зимы и вода основательно скована льдом, покрыта слоем плотного снега. Иллюзию дополняли другие детали: прямо по белому насту цепочкой шагали электрические столбы, убегали вдаль проложенные без насыпи рельсы. А в самом центре "заснеженного" водоема виднелись какие-то строения, стоял крохотный железнодорожный состав. Озера, как мы его понимаем - с водой, камышом и плакучими ивами, - не было и в помине. Лишь к югу небольшим оконцем блестела гладь воды, вернее сказать, рапы - концентрированного соляного рассола.

Мой рассказ - о соленом озере Баскунчак. Его можно назвать меньшим братом озера Эльтон. Это второе по величине солевое озеро в Европе. Когда-то Эльтон кормил солью добрую половину населения Российской империи, но 17 августа 1882 года Баскунчак соединили железной дорогой с пристанью Владимировской на Волге близ нынешнего Ахтубинска, и Эльтон как главная солонка России прекратил свое существование, Баскунчак же начал снабжать солью всю страну.

Озеро находится в Астраханской области, в 80 километрах южнее Эльтона и в 70-ти - от Волги. Соляные промыслы существовали здесь издавна, но трудности, связанные с переброской соли через Ахтубинскую пойму к Волге, не способствовали развитию добычи. "От Золотой Орды до реки Ахтубы, - говорится в описании Московского государства, книге "Большой Чертеж" (1627 г.), - против песков Нарынских лежит озеро Ускончак, или Утончак, а в том озере ломают соль, чиста, как лед".

Баскунчак, по мнению краеведа Моторина, в переводе с тюркского - "Собачья голова". Мне думается, это неверное толкование. В "Большом Чертеже" фигурирует название Ускончак. С монгольского "ус" - вода, "кун" - день, солнце, юг, "чик" - впадина, ложбина. Соединив все вместе, получим вполне типичное для географических обозначений словосочетание "Южная впадина с водой".

Издавна соль на озере добывали кочующие по Прикаспийской низменности народы: сарматы, гунны, хазары, печении, половцы. Она являлась важным продуктом торговли Золотоордынского ханства.
Ломку соли производили и калмыки, которые с принятием российского подданства при царе Алексее и открытием меновой торговли дозволяли нашим брать соль как товар. Вывозка ее в запасные магазины Дмитриевска и Дубовки началась в 1741 году.

Когда калмыки в 1630 году во главе с ханом Хо-Урлюком захватили данную территорию, откочевав из Северо-Западной провинции Китая, добыча резко сократилась. Хо-Урлюк совершал набеги на казачьи станицы, хутора и даже крупные города. Под Астраханью в 1643 году он был убит. Сын хана Шукур-Дейчип со всем улусом в 1655 году принял русское подданство. По другим источникам, сей факт произошел на десять лет раньше.

Тем не менее, оккупация Прикаспийской низменности калмыками болезненно сказалась на экономике и политике России. Соль стала дефицитом. Царь Алексей Михайлович увеличил налог на нее, что удвоило рыночную цену и вызвало народные возмущения, вошедшие в историю как соляные бунты.

Летом 1648 года бунт начался в Москве, в результате беспорядков сгорели половина города и все посады. В 1650 году поднялись новгородцы и псковчане. Соляные бунты подавлялись с особой жестокостью. Вообще-то налог на соль в странах Европы существовал с 1340 года, а на Руси был введен в начале 12-го века. Значение соли в повседневной жизни было столь велико, что в Древнем Риме даже жалованье наемным воинам выдавали солью, отсюда произошло название итальянской монеты "сольди" и французской "солид".

Солонка с солью долгое время являлась необходимым атрибутом в дипломатических отношениях. Прежде чем подписать мировое соглашение, каждая из сторон съедала щепотку соли из солонки. Войну объявляли, высыпая соль в сторону будущего противника.

Но вернемся к природной солонке нашего Отечества. Даже после того, как наладились дружественные отношения с калмыками, развитие промыслов тормозилось эпизодическими набегами кочевников на городки соледобытчиков. По сведениям В. Войнова ("Правда об оренбургском казачестве. Краеведческий альманах". 1990 г.), "захватываемые на пограничной линии русские пленники продавались в Хиву за 300 рублей мужчины и 150 рублей женщины, невольники других наций продавались наполовину дешевле. В 1841 году в Бухарском ханстве находилось около 2000 русских невольников.
Нападавших на границы Российской империи было трудно отыскать в киргизской степи, тем более наказать. Русского раба выкупить было невозможно, в Хиве убивали каждого, кто соглашался продать раба для возвращения на родину. Бежать удавалось лишь единицам. За первый побег отрезали нос и уши, а за второй сажали на кол".

Не слишком благоприятные природные условия, физические лишения, прямая угроза жизни не в состоянии были погубить соляные промыслы - слишком дорого ценилась соль. Поэтому на территории нашего края процветал еще один вид преступления - так называемое корчемство, которое занимало второе место после конокрадства. Корчемством называлась незаконная, беспошлинная добыча соли. Воровали ее на озере в основном по ночам, в связи с чем, вокруг Баскунчака были выставлены четыре сторожевые будки, где жили корчемные сторожа и объездчики промысла. Казенную добычу соли на Эльтоне и Баскунчаке Россия начала одновременно - в 1705 году. По мнению Моторина (книга "Озеро "Собачья голова", 1993 г.), "затратив некоторые средства на развитие эльтонского промысла, несмотря на хорошее качество баскунчакской соли и меньшее расстояние перевозки ее на волжские пристани, казна умышленно задержала развитие солепромысла на Баскунчаке". Владимировская пристань на Волге находится в семидесяти с лишним километрах от Баскунчака, а от Эльтона до Рахинки - более 100 км.

Но не следует забывать, что весенние разливы Ахтубы, хоть и ненадолго, препятствовали транспортировке соли к Владимировской пристани. Даже после того, как построили железную дорогу и дамбу через пойму Ахтубы, немало трудностей испытывали возчики на этом коротком пути.

40 тысяч пудов баскунчакской соли ежегодно свозили на склады Черного Яра напротив Ахтубинска. Летом через пересохшее русло Ахтубы выходили на земляную дамбу Владимировской пристани. Во время весенних паводков, когда русло Ахтубы заполнялось водой, через реку устраивали деревянный свайный мост, по которому фуры с солью выезжали на земляную дамбу. На пристань собиралось в день более 2700 фур. Они шли по дамбе в два потока. Здесь нередко случались пробки, связанные с поломками телег или смертью волов.

Из-за трудностей транспортировки баскунчакский промысел долгое время был безжизненным. В 1747 году недалеко от подножья горы Богдо была устроена крепость Кордон. На Кордоне служила воинская команда с двумя пушками и 50-ю солдатами, а также 50 конных казаков. Казаки приезжали на службу из станицы Царицынской, которая располагалась в черте города Царицына, на правом берегу реки Царицы, к ней относился и хутор Букатино - ныне Краснослободск (до недавнего прошлого - Красная Слобода).

В 1784 году баскунчакский промысел был восстановлен, а в 1807-м здесь добывали более 2 миллионов пудов. На ломке и перевозке соли Эльтона и Баскунчака участвовали до 25 тысяч ломщиков, грузчиков, фурщиков и чумаков, до 15 тысяч воловых фур (задействованное количество людей в то время могло бы составить население таких городов, как Царицын и Дубовка).

Не выдержав конкуренции с железнодорожными перевозками, эльтонский промысел закрылся. Некоторые авторы не совсем точно указывают год прекращения соледобычи - 1861. В книге Маркова "Астраханский край" (1921 г.) отмечается, что соль добывалась на Эльтоне до 1884 года, причем разработка возобновилась в 1911 и 1914 годах. Время закрытия эльтонского солепромысла соответствует периоду строительства самой короткой железной дороги в России протяженностью 72 км, соединившей Баскунчак со слободой Владимировской и действовавшей всего 4 месяца в году.

Баскунчак поделили на 360 участков, которые сдавали в аренду промышленникам. Каждый имел в глубь озера до 20 саженей. Здесь работали более 5 тысяч ломщиков и возчиков и около 5 тысяч верблюдов, В южной Будке (ныне поселок Нижний Баскунчак) были построены соляная контора и дом для служащих, дом для смотрителя - представителя горного ведомства, две казармы для стражи, дом для начальника казачьей команды, кладовая, больница на 12 коек с квартирой штаб-лекаря, русская православная церковь на 300 прихожан, магометанская мечеть на 250 верующих, трактир и два питейных заведения. В 1890 году здесь возвели примитивные солемолки с каменными жерновами…

А теперь изменим маршрут и пройдем к центру озера. Чем дальше от берега, тем чище и белее становятся залежи соли. Местами она окрашена в розоватый цвет. Прошагав около километра и почти не замочив ног, я приблизился к железнодорожному полотну, где по рельсам двигался вагон, в котором был установлен солесос - своеобразный соляной комбайн. В 1931 году его сконструировал инженер промысла Ю.Л. Макаров. Машина сама ломает пласты, промывает соль рапой, обезвоживает и грузит в железнодорожные вагоны. Один солесос заменил каторжный труд семи тысяч рабочих.
В местах, где прошел солесос, остается раствор рапы глубиной несколько метров. Рапа содержит на литр воды 300 граммов соли. Интересно купаться в таком сиропе: за счет высокой плотности рассол выталкивает тело на поверхность, создается приятное ощущение полной невесомости.

Уходя, возле комбайна я нашел крупный кусок галита, поднятого солесосом с глубины соляного пласта. Галит в народе называют каменной солью. Он является поделочным камнем второй категории. В астраханском музее имеются фигурки, вырезанные из галита. Местные жители применяли и другую технологию для изготовления сувениров. Они помещали в рапу фигурки из дерева. Через некоторое время соль полностью покрывала поверхность изделия и получались соляные крестики, петушки и собачки.

Рапа Баскунчака и вид на гору Богдо